Наверх


    Что произошло в деле Кочаряна?

    ПОЛИТИКА - 14 Августа 2018 - 15:27  |  Просмотров - 1978

    Если исполнительная власть пользуется исключительной легитимностью, доверием, то мягко говоря, то же самое сказать о судебной власти невозможно.

    Вчера Апелляционный суд решил удовлетворить жалобу адвокатов второго президента РА Роберта Кочаряна касательно изменения меры пресечения, избранной в виде ареста. Кочарян выйдет на свободу. Решение, безусловно, имеет политические и юридические аспекты, а также, пожалуй, и их взаимосвязанность.

    Во-первых, решение Апелляционного суда доказало, что поднятый сторонниками Кочаряна шум о политических преследованиях, «вендетте» не имеет абсолютно никакой связи с действительностью, поскольку в этом случае Апелляционный суд, попросту под влиянием политического заказа, принял бы решение продолжить арест, отклонив жалобу адвокатов.

    Таким образом, именно заявления и оценки адвокатов политического характера, так сказать, взорвались, и выяснилось, что в действительности дело Кочаряна находится в области правосудия, а не расправы. Это, конечно, для Роберта Кочаряна и представителей прежней власти, которые впряглись в дело по его защите, явление чуждое. Излишне представлять, как, например, в подобных случаях поступил бы суд в году правления Кочаряна. Представлять излишне, потому что есть множество прецедентов как связи с делом 1 Марта, так и с другими резонансными делами. И не только суд времен кочаряновской власти, ни суд до мая 2018 года.

    Параллельно этому, есть и обратная сторона проблемы. Со стороны новых властей нет никакого давления на суд, а со стороны прежних властей? В конце концов, принял ли суд действительно беспристрастное решение, или же судьи, которые продолжают работать еще со времен президентства Кочаряна, и рассматривали дела и выносили решения по тому же делу 1 Марта, не находятся под влиянием именно этих властей?

    Конечно, речь идет не о нахождении под, так сказать, репрессивным влиянием, хотя, конечно, возможно все. Здесь вопрос, конечно, открыт, потому что очень сложно сказать – если бы были попытки подкупа или запугивания – чисто гипотетически, потому что нет никакого факта, подтверждающего нечто подобное, но, тем не менее, если предположим нечто подобное, могли бы судьи обратиться к правоохранителям, поступили бы таким образом? Эти вопросы так или иначе возникли, если бы было вынесено то решение, которое было вынесено. И они, конечно, возникают также и из того недоверия, которое все еще есть в отношении судебной системы вообще.

    Если исполнительная власть пользуется исключительной легитимностью, доверием, то мягко говоря, то же самое сказать о судебной власти невозможно. И это, конечно, весьма сложный и длительный процесс. Таким образом, дело Роберта Кочаряна, пожалуй, сигнализирует о возникшей в судебной системе после бархатной революции противоречивой и относительной ситуации.

    Параллельно этому, весьма примечательной становится политическая сторона вопроса, в том числе, и внешнеполитическая. Оказало ли влияние на решение суда известная реакция, прозвучавшая со стороны России, было ли это компромиссом, или же реакция России и уступки будут иметь продолжение? С другой стороны, было ясно, что власти Армении по отношению к реакции России повели себя достаточно достойно, и здесь, конечно, не было повода для двусмысленности. В то же время обуславливать проблему исключительно реакцией российской стороны, пожалуй, было бы весьма однобоко.

    Дело в том, что ситуация становится примечательной и во внутриполитическом поле. Освобождение Кочаряна создает новую политическую ситуацию, которая тоже относительна с точки зрения задач и перспектив бархатной революции. С одной стороны, кажется, что второй президент празднует свою первую так называемую победу над революцией, с другой стороны, он лишается роли преследуемого и, следовательно, возникает вопрос: каким будет второй шаг, а здесь, казалось бы, он оказывается в довольно двусмысленном положении, ставя в это же положение и всех тех, кто в эти дни занимался его защитой – видя в этом надежду на восстановление прежних позиций.

    Было очевидно, что эта тактика была построен на принципе «жертвенности» Кочаряна, но в настоящее время выясняется, что это не совсем так, и, вероятно, перед ним встает вопрос «плана Б». А еще с февраля 2015 года стало ясно, что у Кочаряна не было «плана Б», и он тоже в то время строил свои планы по логике «жертвенности» Гагика Царукяна, чего, однако, Царукян избежал, в последний момент договорившись с Сержем Саргсяном.

    1in






Лента новостей

    ВСЕ НОВОСТИ