Кто же в реальности и чей агент?

14 Ноября 2025

Вопрос, «чьим агентом является Пашинян», - это не просто эмоциональное обвинение. Это анализ хода событий: кто выигрывает от решений армянского правительства и кто теряет.

Заявления премьер-министра Армении Никола Пашиняна о необходимости «освободить Национальное собрание от агентов иностранного влияния» прозвучали не просто как очередной политический выпад в адрес оппозиции. Это - часть долгосрочной пропагандистской стратегии, цель которой заключается в том, чтобы любые критические силы в стране представить как «чужие», «враждебные» или «управляемые извне».

Однако именно после 2018 года Армения сама оказалась в ситуации, где зависимость от внешних центров влияния только усилилась - и в первую очередь благодаря решениям самого Пашиняна.

Премьер объявил, что парламентские выборы 2026 года станут шансом «очистить» законодательный орган от политических сил, связанных с предыдущими лидерами - Робертом Кочаряном и Сержем Саргсяном.

Но за этой риторикой скрывается важная деталь: под прикрытием борьбы с «прошлым» Пашинян методично демонтирует политический плюрализм, подменяя реальную дискуссию ярлыками «агентов». Такая логика характерна для авторитарных систем, где любое несогласие трактуется как угроза и подрывает сам институт демократических выборов.

Прежде чем говорить о кочаряновцах и саргсяновцах, стоило бы выяснить, под чьим влиянием находится сам премьер. Этот вопрос звучит в армянском обществе всё громче, поскольку ключевые решения Пашиняна последних лет выглядят не как независимый курс, а как серия уступок внешним игрокам - причем уступок, которые ослабляют позиции Армении и разрушают ее национальную безопасность.

Можно долго спорить об их причинах - неспособность управлять кризисами, давление обстоятельств, политическая наивность, отсутствие стратегического мышления, либо попытка удержаться у власти любой ценой. Но последствия уже никто не оспаривает: именно при Пашиняне Армения потерпела беспрецедентные поражения, лишилась фактического контроля над Арцахом, а затем оказалась вынуждена признать территориальные реалии, которые ещё несколько лет назад считались невозможными.

Поэтому вопрос, «чьим агентом является Пашинян», - это не просто эмоциональное обвинение. Это анализ хода событий: кто выигрывает от решений армянского правительства и кто теряет. Пока вывод получается однозначным: выигрывают другие, а проигрывает Армения. А потеря Арцаха стала главной трагедией новейшей истории нашего народа.  

И вот  теперь - символическая точка: в Баку в ближайшее время будет оглашён окончательный приговор бывшим руководителям Арцаха. Им грозит пожизненное заключение. Армянское общество ожидало, что Пашинян хотя бы попытается вести переговоры об их освобождении, но никакой реальной активности со стороны правительства видно не было.

Несмотря на все это Пашинян обвиняет оппозицию в зависимости от «одной страны», но сам демонстративно разрушил механизм, который позволял удерживать баланс внешних ориентиров. Поразительная наглость! Ведь, например, Минская группа ОБСЕ, каким бы несовершенным ни был её формат, давала Армении многовекторность и возможность поиска компромиссов.

После выхода из этой логики Армения оказалась не в «свободном выборе», а в куда более узком внешнеполитическом коридоре: между отсутствием реальных альтернатив и необходимостью подстраиваться под требования более сильных игроков. И теперь Пашинян называет это «суверенной политикой». Но суверенитет — это способность самостоятельно формировать стратегию. А не цепочка вынужденных уступок.

В парламентских заявлениях Пашиняна прослеживается ключевой мотив: представить оппозицию как «вражескую структуру», связанную с внешними центрами. Но если посмотреть на внутреннюю политику последних лет, становится очевидно, что под раздачу попадают не только бывшие власти, но и любые критические силы — от аналитиков и экспертов до общественных организаций.

Тем временем, Армянская Апостольская Церковь, одна из ключевых опор идентичности страны, объявлена Пашиняном «врагом реформ» и объектом системного давления. Оппозиция подвергается репрессивным мерам и дискредитации. Улица, где традиционно формировался политический протест, ограничена в инструментах влияния. Заявления, которые нельзя опровергнуть аргументами, объявляются «дезинформацией» или «влиянием извне». Подобная модель характерна для правительств, которые боятся открытой конкуренции. И когда премьер говорит о «чистой политике», он в реальности имеет в виду парламент, где нет реального противовеса его власти.

ArmenianReport https://armenianreport.com