Премьер, который проиграл, а не выиграл войну, совершает сейчас совершенно кошмарный, с точки зрения морали и нравственности, поступок.

К Иосифу Виссарионовичу Сталину, как и к любому иному человеку, можно и нужно относиться по-разному. Кто-то считает его палачом собственного народа, по вине которого произошли кровавые репрессии в конце тридцатых годов прошлого века. А кто-то уверяет, что только так и можно было управлять шестой частью суши, огромной империей, называя Сталина модным ныне словосочетанием «эффективный менеджер».

При этом есть вещи, которые очевидны, бесспорны. То, к примеру, что Сталин одержал победу в самой кровавой войне в истории человечества. При этом, он лично никогда не возвеличивал самого себя, не приписывал себе эту победу. Он всегда говорил о подвиге советского народа. Но, не только это важно помнить. Сталин отправил на фронт двоих своих сыновей. И все видели, как они сражались за родину.

И еще. «Я солдата на фельдмаршала не меняю!», ответил Сталин на  предложение обменять его попавшего в плен сына Якова на сдавшегося в Сталинграде фельдмаршала Паулюса. Почему такое произошло? Да потому, что Сталин считал, что обязан разделить с советским народом общую судьбу и жертвовать всем, даже родной кровью, ради Победы. И это было видно всем. Потому и имел место коллективный подвиг всех советских людей.

А что мы видим в нашей ситуации? К Николу Пашиняну, который привык сражаться за власть, а не за родину, ранее было неоднозначное отношение. Так было до войны. После того, как он не смог ее предотвратить, а потом привел армию к поражению, отношение к нему однозначное. Как к пораженцу. Это лучше, чем как к предателю. Хотя, Николу еще придется еще долго доказывать, что он не совершил еще и предательства.

А пока, он вовсю пытается снова стать премьером. Тревожный звонок для него уже прозвенел. Национальное Собрание Армении на специальном заседании после обсуждения вопроса об избрании премьер-министра 3 мая не поддержало кандидатуру Никола Пашиняна на должность главы кабмина. Вряд ли стоит пускаться в долгие объяснения причин случившегося. Все на поверхности. Но я хочу заострить внимание на одном вопросе.

Никол Пашинян являлся премьером, который проиграл, а не выиграл войну. Тем не менее, он сейчас совершает совершенно кошмарный, с точки зрения морали и нравственности, поступок. Он пытается героизировать своего сына, используя его в своих предвыборных целях.. «Мой сын был на передовой – на том участке, где мы понесли наибольшие потери», - заявил Никол в НС.

Он заверил, что не пытался скрыть сына и не создавал для него более безопасных и благоприятных условий для службы, чем для других. О том, что это нормально, что его сын на самом деле ничем не отличался от тысяч детей граждан страны, что защищали ее от нападения врага, Никол даже не задумался. Хотя, я ошибаюсь. Отличие было. Одно. Сын Никола вернулся живым и невредимым, тогда как тысячи прекрасных героев остались на поле боя навсегда.

И тут мы приходим к самому главному моменту. Мы услышали рассказ Пашиняна о том, что рядом с его сыном, прямо в непосредственной близости, был один молодой человек – доброволец, который являлся другом его сына и который в результате взрыва мины скончался на месте. «Никто не мог решить, кто должен был умереть, он или мой сын. Есть имя этого человека, и этот факт можно проверить», — заявил он.

При этом Никол не стал называть имени погибшего бойца. Учитывая страсть Никола к, скажу мягко, весьма своеобразному отношению к фактам, оставляю за собой право не верить всему тому, что он рассказал. Впрочем, даже если он говорил правду, мы уже услышали то, чего не должны были слышать. Потому, что вовсе не такие речи должны звучать из уст того, кто виновен в гибели тысяч ребят и потере наших земель.

Это должно быть покаяние. Безостановочное. И мольбы о прощении. Тоже безостановочные, обращенные лично к семье каждого, кто потерял на войне сына, брата, мужа, друга. А мы видим позерство, спекуляции, манипуляции и, вполне возможно, банальное вранье. Никол с легостью бы поменял рядового на фельдмаршала, если бы это был его сын или если бы это отвечало его интересам. Потому и отношение к нему однозначное.